Анатолий Радов - Изгой: Тропа Других [СИ]

Ознакомительный фрагмент

— Да надоели, — бросил я, пытаясь первым делом подбодрить себя. Всё-таки с хорошим настроением не так страшно умирать.

Демон хохотнул, но тут же его лицо стало каменным.

— Вы обвиняетесь в предательстве интересов Тьмы и должны возвратиться с нами в Чит-Тонг, где будете повешены.

— Так, значит, убивать вам меня нельзя? Неплохо, — я хмыкнул, разворачивая лога так, чтобы видеть всех шестерых. — Тогда я, наверное, дальше поеду, а вы попытайтесь меня уговорить, пока не кончится Кромь. Идёт?

— Не делайте вид, что вам всё равно, — на лице демона появилось презрение. — Люди трусливые существа, геройство им не к лицу. В случае вашего сопротивления мы усыпим вас, но я предлагаю вам сохранить лицо, поступив, как и подобает воину.

— То есть поехать добровольно?

— Именно, — демон кивнул.

— Но по вашим законам повешение — это казнь не для воинов. Воинам у вас перерезают горло. Так что неувязочка какая-то.

Сообразив, что я просто тяну время, говоривший со мной нахмурился, кивнул, теперь уже не мне, а соратникам.

— Что ж, вы сами выбрали, — торопливо подвёл он итог нашей беседы, и сразу трое демонов стали поднимать руки. Но вдруг случилось что-то непонятное.

Со злобным шипением в окруживших меня всадников полетели боевые плетения — красноватые, зелёные, голубые: всех цветов и не меньше десяти сразу. Послышался треск, вскрики, гроны испуганно заржали. Под одним из всадников животина встала на дыбы, и тот еле удержался, ещё один повалился на землю, не успев прикрыться от внезапной атаки.

Ожидая удара сзади от тех двух преследователей, которых я не наблюдал, и которые скорее всего были за спиной, я вновь сплёл «сферу», на этот раз четвёртого круга, а следом поставил воздушный «щит».

«Сфера» тут же обрушилась под ударом демона из тройки справа, и вместо боевого, снова пришлось плести её. Зато появилась возможность развернуть Асгата.

Я потянул повод. От страха пританцовывая на месте, лог развернулся, давая мне возможность видеть тех самых двух демонов, что подстраховывали своих товарищей с тыла. Но им не было до меня дела, они отбивались от яростной атаки. И на мгновение я опешил, увидев, кто напал на них.

Это были дети…

Мальчуган лет пяти и девочка чуть постарше.

Можно смело умножать на тысячу, — мелькнуло в мозгу.

Я ударил во всадников слева «кольцом». Но не рассчитал. Не было практики в использовании.

Плетение сработало за их спинами, расширилось резко, задевая лишь круп одного из гронов. Тот перепугано бросился вперёд, наплевав на попытки наездника остановить, и пока демон пытался обуздать раненого скакуна, я убил его «лучом».

Резко откинувшись назад, всадник распластался на гроне, словно на зелёной лужайке, беззаботно раскинув руки в стороны. Я тут же хотел было заняться следующим противником, но с удивлением обнаружил, что никого из них в живых уже нет.

Как-то сразу вдруг навалилась тишина, где-то далеко снова раздалось глухое — тр-р-р-р, и я нервно огляделся. Один из гронов, без седока, понуро проковылял передо мной, прихрамывая на переднюю левую. Невольно стал провожать его взглядом…

— Фокус не получился?

Вздрогнув, я повернулся и тут же опустил взгляд.

— Привет.

Мой голос прозвучал сдавленно. Несмотря на то, что своими собственными глазами я только что видел, как альты спасли меня, всё равно внутри появилось давящее мистическое чувство. Как будто вот-вот должно произойди что-то непоправимое, и ты знаешь, что не сможешь этому помешать. Такое иногда бывает в долгие пасмурные дни, нахлынет вдруг… предчувствие собственной смерти…

Даже несколько минут назад мне было не так страшно.

Лицо девочки выражало искреннюю заботу, она вдруг исчезла, и я почувствовал, как её пальцы коснулись левой руки. Голова машинально повернулась, опережая сам страх.

— Делать фокусы так опасно?

Она вздохнула, словно осуждая.

— Наверное, — через силу улыбнувшись, выдохнул я. — Спасибо, что помогли.

— Ты другой, из другого мира, ты не защищён их богами. Кто-то же должен был взять тебя под своё крылышко, — она ответила улыбкой. — Мне это было нетрудно.

— Тебе? — голос снова дрогнул, липкое мистическое ощущение не отпускало, и даже сильнее сжимало свои щупальца. — Но…

— Нас было много? Можешь думать и так. Это не имеет значения.

— Но разве вы…

— Люди считают, что нас послал сюда Номан, — перебила девочка. Её губки надулись, голос стал обиженным. — И они, — она указала на одного из демонов, — Тоже так считают, и те, — рука указала за спину. — И те с чего-то взяли, что меня прислал сюда Номан. Но я не знаю никакого Номана.

Её глаза распахнулись, как будто она сама удивилась только что сказанному.

— Какие они? — выдавил я из себя вопрос, бросив взгляд за спину девочки, и она рассмеялась.

— Тебя это сейчас волнует больше всего? — спросила, а смех тем временем продолжил звучать, неспешно поднимаясь к верхушкам чёрных сейкон

— Нет, но…

Она снова исчезла, появилась уже шагах в десяти.

— Лучше этих, — кивнула в сторону трупов. — Намного лучше. Тебе не стоит появляться здесь после заката, — сменила вдруг тему. — Старший тебя убьёт.

— Ты говорила в прошлый раз… — да и чёрт с ним, что тогда было во множественном числе. — Я стал злее? Моя внутренняя кромь…

— Добро и зло это всего два предела, есть и третий. Он хуже.

— Что за предел?

Но я ещё не договорил, а она уже исчезла. И тут же липкие холодные щупальца оторвались от меня, застыли в паре метров, словно размышляя — перед ними всё ещё возможная жертва, или меня уже нельзя трогать.

— Ты ушла совсем?! — прокричал я неуверенным голосом, но ответа не последовало.

Торопливо оглядевшись, я проглотил каменную слюну, и несмотря на страх, решил подождать.

Секунда, две, три…

Щупальца стали медленно приближаться, Асгат захрапел, попятился боком, стал бешено взрыхлять правой передней ногой снег, и я тут же грубо пришпорил его, решив не заигрывать с неведомым.

Глава четвёртая

Из Кроми я выбрался под вечер, придержал Асгата, глядя на открывшееся передо мной пустое пространство. Снежная степь, и лишь вдалеке, чуть правее, чёрная полоса леса. Ни дороги, ни одного следа. А если и были, то замело давно. Ветерок здесь гулял хороший, поднимая сизоватую позёмку, отчего казалось, что это и не заснеженное поле вовсе, а огромное волнующееся озеро.

Направив скакуна прямо в снежные волны, я оглянулся в последний раз и мысленно поблагодарил Кромь. То, что это была именно она… Более толкового объяснения придумать у меня не получилось. Наверное, эта девочка — она проявление самой Кроми. Точнее, одно из проявлений. Есть ведь ещё и Старший. А предел, о котором она сказала… Кажется, я понял. Добро, зло… и полное отсутствие того и другого. Бесчувствие, пустота. Думаю, она говорила об этом. Или нет?..